Не люблю двойных стандартов. Мне не нравится, когда в отеле запрещается подавать алкоголь и готовить свинину, в то время как немолодые немецкие фрау загорают вокруг бассейна топлес. Мне не нравится, когда для этих фрау, их мужей, детей и внуков строят города-клоны, отличающиеся только названиями, географическим положением на карте и стоимостью лежака под палящим солнцем. Когда по подделке предлагают судить о механизме ролекса , по городу Сочи обо всей России, по резервации Нуса-Дуа об острове Бали, а по Агадиру о целом Марокко.

Говорят, что когда-то слово Агадир означало амбар . Видимо, тот самый, на месте которого в 1505 году мореплаватель Жоао Лопес Сегейра построил пристанище мизантропа - неприступную фортецию для себя одного. Амбар превратился в крепость, пустил свои каменные корни по всей низине, добрался до океана и, пережив славу торгового центра, стал главным курортным городом страны. Теперь вместо зерна его заполняют бледнокожие тела разомлевших туристов. Марокканцы гордятся Агадиром.

Жемчужина современного туризма - так пишут в проспектах, завлекая возбужденных от предвкушения гостей атмосферой европейского курорта . Русский человек влеком экзотикой, для него нередко и Закарпатье - другой мир, но ему никогда не разгадать загадки, зачем европейцы летят на европейский курорт в Марокко. А между тем Агадир по-своему мил. Просто, лечась от скуки, его, как и любую пилюлю, стоит принимать в комплексе. А чтобы терапия, помимо следов от купальника на загорелом теле, оставила еще и приличный отпечаток в душе, есть как минимум десять рецептов, как заморочиться не отходя от кассы.

1 Сходить в баню

Распаренные тучные женщины с ловкими руками и пустыми ведрами, само собой, никогда не слышали про веники, прорубь и температуру в 90 градусов. Богини красоты, восседая на мокрой глади кафельного Олимпа, они вершат таинство под названием гоммаж, решая, сколько слоев эпидермиса содрать с новоприбывшей Венеры. Хамам - лучший интродакшн в марокканский уклад, он как разминка перед олимпийским прыжком в воду. Вместе с поразительно гладкой кожей оттуда выносятся три главных правила эксплуатации Магриба: расслабься, смотри на все проще и не бойся антисанитарии.

Разумеется, идти необходимо в хамам настоящий, общественный, где рядом с суровыми мамками мылятся их идеально сложенные юные дочери, которым, возможно, и невдомек, что добрую половину заморских принцев в Марокко манит их нимфеточная красота. Рядом с одной из таких красоток пышнотелая банщица уложит робкую посетительницу прямо на кафель, притащит пару ведер с теплой водой, энергично обмажет стесняющееся тело специальным жидким мылом и примется орудовать мочалкой, больше похожей на мелкую шкурку. Здесь-то и начинает работать первое правило - расслабься, детка, получай удовольствие. Мало того, что шершавый гоммаж безупречно подготовит кожу к пригожему марокканскому загару, он естественным образом сделает тебя своей в доску в чужой стране. И, бродя по марокканским мединам и рынкам, ты будешь смотреть на все вокруг с улыбкой, означающей: Ну, уж я-то понимаю, что у вас тут к чему .

2 Заглянуть на биржу

Брокеры в резиновых сапогах дерут глотки с самого ранья - в 8 на бирже уже не протолкнуться. Это и есть лучшее время для посещения. Понаблюдать, посмеяться, поболеть и напрочь пропахнуть - биржа ведь рыбная. С балкона второго этажа сами торги выглядят не менее эффектно, чем разложенные по деревянным ящикам осьминоги, мурены, камбалы, дорады и гигантские тунцы, готовые отправиться в рестораны и на консервные фабрики. К тому же находится биржа в порту, а агадирский порт пропустить нельзя ни в коем случае. Правда, одеться неплохо бы скромно и неприглядно, дабы не отвлекать серьезных мужчин от серьезной работы и не провоцировать разные несерьезности.

3 Сорваться в Эссуэйру

В застывшей прохладе каменной медины гуляют маленькие эхо. Нечаянно оброненное на восходе слово еле уловимым гулом блуждает по узким улочкам, словно пытается найти выход из стен старого города. Точь-в-точь, как обросшие картами туристы, что, потеряв надежду выбраться, отдаются на волю пестрой толпе, несущей их в своем потоке по лабиринту из петляющих улиц-лент. Но то днем, после обеда и до самого вечера. С утра же каменный мир, разбавленный редкими одинокими пальмами, погружен в созерцательную меланхолию. И местные жители, сиротливо примостившиеся на чугунных пушках форта, ловят его волну , медитативно вглядываясь в линию горизонта.

Удивительно, но, несмотря на суету, без которой немыслима ни одна марокканская медина, Эссуэйре присуща невероятная интеллигентность. И дело даже не в том, что это город художников и музыкантов, где каждая десятая лавка - галерея или музыкальный магазин, а в мироощущении здешнего люда, живущего в полной гармонии с собой и своим городом. Странная вещь, но именно в Эссуэйре, как нигде, вполне естественно почувствовать себя частью чего-то общего.

Слоняться по медине, покупая сладости, заглядывать в миловидные ресторанчики выпить чаю или, выбирая диски, прямо на улице слушать музыку гнау. Часами смотреть, как самые жирные в Африке чайки кружат над башней форта, таская требуху у трудяг-рыбаков, сортирующих улов прямо тут, у основания башни. Курсировать по крепостной стене, идущей вдоль океана, или полировать задом уже и так блестящие пушки. Здесь хорошо все, потому что то ли из-за наглых чаек, то ли из-за пиратского прошлого, из-за близости океана, полирующего прибрежные скалы, или из-за всего вместе взятого, но слово Эссуэйра , несущееся ранним утром по узким улочкам каменной медины, звучит как обещание свободы.

4 Помучиться в Марракеше

Вот уж где о свободе придется забыть напрочь, так это в сердце марокканского востока. Марракеш, как многоногий спрут, - душит любопытствующих всеми щупальцами одновременно, но каждой из них по-своему. И делает это он настолько изощренно, что многим даже нравится. Какими-то пускает голову туриста кругом, когда тот протискивается сквозь мешанину из людей, машин и повозок. Другими обездвиживает конечности, чтобы турист, застыв как вкопанный, бессмысленно пучил глаза на марракешских рынках, не понимая, что из всего этого изобилия ему действительно нужно. Третьими хватает за горло, дабы к очередным достопримечательностям полумертвый турист плелся уже задыхаясь. И так до бесконечности, пока последний не скажет стоп и не отпустит ситуацию.

Чтобы сломить спрута, нужно расслабиться. Стать покладистым, мягким, иными словами, для спрута неинтересным. В Марракеше не нужно спешить. И, что еще важнее, ставить целей. Пусть занесет, куда занесет. Пусть случится то, что случится. Пытаться стать частью Марракеша бесполезно - для этого нужно по меньшей мере сойти с ума. А раз так, город смотреть лучше, как кино, - отстранение и с большой любовью. И тогда специи действительно запахнут. А заклинатели змей, рассказчики историй, гадалки и лекари на площади Джема-Эль-Фна перестанут утомлять своей восточной лубочностью.

5 Есть и пить на улице

С наступлением темноты пар от жаровен под открытым небом придает площади Джемма-Эль-Фна вид мистический и даже зловещий. Адское пламя бросает причудливые тени на лица поваров. Силуэты, выплывающие из неестественного тумана, кажутся невесомыми привидениями... Народец вокруг оглушительно гогочет и уплетает за обе щеки. Ему сильно вкусно и нет дела до туристических фантомов. И раз уж сказка порушена, проще всего сесть рядом и поплотнее набить пузо. Конечно, таджин и кус-кус в лучших марокканских ресторанах божественны, но уличной едой пренебрегать действительно не стоит. Потому что шаурма и кебабы в Марракеше сочны.

Потому что нет пущего обжорского счастья, чем руками отправлять в рот пофритюренные сардины в медине Эссуэйры. Потому что морские гады в местном порту и порту агадирском еще шевелят усами, когда, пуская слюну, ты жадным жестом обрекаешь их на неминуемую смерть. И уж лучше покрыться самой страшной аллергической сыпью, чем перестать пить свежевыжатый апельсиновый сок за 8-15 рублей.

6 Встать на доску

Даже на самых солнечных и распрекрасных пляжах от постоянного лежания ломит кости. Профилактики ради порабощенную агадирской истомой волю стоит собрать в кулак и двинуться на юг или на север от города. И там, и там под тем же солнцем и в том же Атлантическом океане живут волны совсем другого пошиба. Влюбленные в тех, кто не меньше жаждет соития, бросаясь в пучину, как в постель к любимому.

Серферы не живут в больших городах. С досками, парусами и воздушными змеями они оседают поближе к объекту страсти - океану: в серферских кемпингах по обе стороны от Агадира, нередко в Эссуэйре и чаще всего вблизи местечка Сиди Каоки, где нешуточные ветры гоняют по пустынному пляжу песчаные поземки снежной красоты. Там, даже не катаясь, несложно зависать часами, наблюдая за тем, как шлепанцы превращаются в горку песка, а верблюды неспешно шагают мимо носящихся на горизонте кайт, винд, и вейв серферов.

7 Добраться до Кsаr Маssа

Розовые фламинго не зря летят на зимовку на речку Масса, что в 60 км от Агадира. Окруженные одним из самых зрелищных пейзажей, они вертят головами, не зная, на каком из берегов остановить взгляд: на том, где песчаные барханы переходят в зеленые поля, или на том, где каменные глыбы сменяются дикими пляжами с продольной полоской океана. Там, на пригорке, печальным холостяком стоит удаленный от мира отель Кsаг Маssа с самыми вкусными в Марокко кус-кусом и таджином и верандой, с которой открывается вид на тишину. Волны накатывают на пустоту берега, задавая ритм биению сердца, а занесенные песком ступени убегают вниз, в самое

нутро одиночества. Здесь есть своя школа для серфинга, и сюда непросто добраться. Но если бы фламинго собрались похандрить, они вряд ли бы нашли место лучше.

8 Переночевать в риаде

В риадах прохладно. За периметром безжалостно орудует солнце, ленивый ветер спит, клубочком свернувшись на единственном облаке, а в патио, окруженном балконами, мирно журчит фонтан, и редкие солнечные зайцы перескакивают с одной узорчатой плитки на другую.

Риада в переводе с арабского значит дом. Дома эти, когда-то жилые, принадлежавшие большим богатым семьям, подобветшали и умными владельцами были реконструированы в отели. Небольшие, на пять тире двадцать комнат в марокканском стиле, с небольшим двориком посередине. Риады почти всегда расположены в старом городе - медине, отчего останавливаться в них не только стильно , но и удобно.

Выбрать риаду не всегда просто - в одном только Марракеше их более семисот, но в этом-то и весь интерес, чтобы, заплутав в медине, неожиданно заглянуть в риаду своей мечты.

9 Обанкротиться на рынках

Тканые вручную ковры, росписная посуда, берберские украшения и медные чайники, причудливо отражающие действительность. Пряные специи, домашнее мыло, пестрые лампы и расшитые бабуши, задравшие носики в направлении Аллаха. Инкрустированные верблюжьей костью резные журнальные столики. Оправленные в разноцветные камни и серебро зеркала. Шкатулки, ларчики, шаровары - марокканские рынки умеют нанести удар по бюджету. Эти суки (именно так называются здешние рынки) не меньше мечети Кутубия прославили Марракеш, но, говоря откровенно, покупки куда приятнее совершать в Эссуэйре или родном Агадире - должен же он сгодиться на что-то еще, кроме пузогрейства. Забуриться на сук часов эдак на восемь, и от лавки к лавке, заламывая руки, совершенствовать свое мастерство, снижая цену вдвое, а то и вшестеро.

10 Затеряться в пустыне

Тем, кому восточная сказка Магриба покажется гипертрофированно туристической, за настоящими ощущениями стоит ехать в пустыню. Строго на восток от Агадира, в сторону Уарзазата до самой Загоры. Туда, где барханы поют. Где в суровом берберском поселении запрятанные в бесформенную джелабу женщины одними глазами сводят мужчин с ума. Где, сидя на гребне песчаной волны, можно часами слушать, как стучат ладонями по тугим барабанам дикие туареги, а ночью невозможно уснуть, потому что нельзя не дослушать до конца печальный напев ветра. Там оживают картинки из фильма Под покровом небес Бернардо Бертолуччи и турист превращается в путешественника, переставая думать о доме и начиная сомневаться, вернется ли он вообще.